на тему возраста. Подопытные: Тилль/Рихард.

Скупые на поцелуи губы капризно поджаты, зажимая ссохшуюся сигарету, замусоленную после нервных пальцев. Он неоднозначен в своих словах, в философских повествованиях тянет гласные звуки. Затем, прерывается на короткий глоток густого кофейного напитка, благородной фарфор контрастирует с обласканной солнечными лучами кожей. В уголках тонких губ скапливается пенка с экспрессо:
-Бросай пить, уже не мальчик. – Делает затяжку, выпуская дым через ноздри. Молодящийся циник - существо мифологическое. И это говорит он, человек по старинке подчёркивающий, некогда подтянутый и спортивный торс, майками с кичевыми фразами вроде “I’m hot”.
-Придумай что-то остроумнее, дядя…
-Мне не нравится то, что ты с собой делаешь. – В ответ я только звеню кубиками льда на дне стакана из под виски. И все-таки время неподвластно над привычками, никуда не исчезнет его менторский тон. – Выглядишь как старый пидор.
Когда-то подобная фраза была пусковым механизмом, красной тряпкой для быка, скользкой трассой усыпанной бранью и рукоприкладством. Теперь, черная, мохнатая муха перебирает тонкими лапками на краю стола. Он лениво смахивает насекомое, юлой зажужжавшей в воздухе над нами. Я подпираю голову кулаком, громко зеваю, вынуждая его брезгливо отвернуться, стряхивая пепел.

Смотрит куда-то вперед и мимо меня, его мнимая зрелость и мудрость заканчиваются ровно там, где начинается еле заметная линия от автозагара на шее. Протягиваю влажные после стакана пальцы, неуклюже перегибаюсь через стол, пробую стереть оранжевую полоску. Раньше бы он дернулся и зашипел, выгибаясь как кошка. Сейчас отстраненно болтает чашечкой и, мешая остывшей кофе, подставляет оголённый участок тела. Нет, все-таки, для эффективности надо б послюнявить... Адамово яблоко дергается вверх, когда мой указательный палец замирает на волевом подбородке.
-Чего? – часто моргает, словно расколдованный, пробудившийся от глубокого сна принц. Взъерошивает волосы, скалит белоснежные зубы, напоминая мультипликационный персонаж. И когда мимо дефилируют тюнингованные дамочки, я понимаю, что он ни черта не изменился за эти годы. -Мы как два маринованных огурца.… Уже не свежие и выкинуть жалко. – Провожаю взглядом две обтянутые синтетической тканью задницы, ловлю себя на мысли что не трахался окало месяца. Пальцы выстукивают марш по деревянной поверхности стола. Личная жизнь стала апатичной и вялой. Собственно формула проста: времени на женщин не хватает, а с шалавами дальше отсоса не заходит из принципа.
-А по большому счету живи как хочешь, блядь перегидрольная. – Фраза была брошена с напускным безразличием. Не все джентльмены предпочитают блондинок...
Миловидная девчушка принесла счет, нервно переминаясь с ноги на ногу, подумалось у бедняжки цистит, а оказывается она хотела сделать совместное фото и выставить в Инстаграм. Я внимательно наблюдал за его ухоженными пальцами, скрупулёзно перебирающими иностранные купюры.

Срезав путь, добрались до отеля за 10 минут. Я впереди, он семенит где-то сзади, так как мой шаг всегда был для него слишком широким. Я насвистываю под нос дурацкую мелодию с радио, он тараторит по телефону.
Вся фривольность нашего общения, как и относительная самоуверенность, оборвались вместе с разъезжающимися дверями лифта. Глаза в глаза с действительностью - яркие лампы похлеще софитов и зеркала в полный рост. Плечом я почувствовал, как он бессознательно прижимается, укрощая желание опустить голову. Я же откровенно разглядываю его отражение: проступившие на лбу, глубокие морщины и искривленные в обиде на беспощадность времени губы.

-Ну так что, ко мне?- специально тяну время, якобы не находя карточку, поднимаю звон мелочи в кармане – Сколько я там должен за обед...
-А ты все по старинке, ищешь предлог для того что бы потрахаться. – Он забирает пластмасску из моих ладоней, сам открывает и не придерживая для меня массивную дверь, уверенно ступает в прохладу номера.